Бокал Элияу

Зима в этом году была особенно суровой. День за днем завывали за окном снежные бури, и Хаим безвылазно сидел в избушке за книгой Псалмов и лишь изредка тяжело вздыхал. Каждую зиму он продавал в округе свой товар – хворост, и на вырученные гроши жил весь год. Но в этом году... Ходить в лес невозможно: повалит с ног, занесет снегом с головой, и поминай как звали! Как же он будет кормить семью!? Так прошли три зимних месяца, но и в марте погода не улучшилась.

Ривка, жена, уже не раз подходила к мужу в тревоге, открывала рот, собираясь что-то сказать, но только вздыхала и махала рукой. Наконец она решилась:

- Послушай, Хаим, что же будет? Песах на носу, а у нас в доме шаром покати. Может, попросишь немного денег в благотворительном обществе? В долг, а? Ведь ты каждый год жертвуешь им на мацу для бедных, а теперь вот у нас самих нет денег на мацу.

Но Хаим лишь печально покачал головой:

- Не могу я. Я дал себе слово жить только на заработанные деньги. Может, еще осталось в доме что-нибудь, что можно продать или заложить?

- Нищету свою продай! Хотя… Слушай, у нас ведь есть пасхальный бокал для пророка Элияу!

- С ума сошла баба! Бокал Элияу – ни а что!

Так и дожили они до Песаха, не зная, на что будут покупать мацу, вино и прочие припасы.

В последнюю ночь перед Песахом Хаим, как и все евреи, зажег свечку и тщательно обыскал все углы в их избушке, заранее зная, что не найдет и крошки квасного, а наутро отправился к раввину.

- Скажите, рабби, можно во время пасхального седера вместо вина пить воду?

Раввин посмотрел на Хаима и погладил бороду. Пожалуй, если у этого парня нет денег на вино, то и на мацу тоже нет, да и на все остальное. Раввин подумал немного…

- Послушай, Хаим, сделай мне одолжение! Твой вопрос очень сложный. Нужно подумать, посмотреть в книгах. Уж очень поздно ты пришел. Ты же понимаешь, что накануне праздника все заняты. Возьми у меня в долг денег и купи вина и мацы как все люди и избавь меня от лишней работы. Ты человек честный, будут деньги – вернешь.

Так что Песах в маленькой избушке справляли как всегда – с мацой и вином. И на столе искрился начищенный до блеска бокал Элияу. А когда в конце седера дети Хаима побежали, как положено, открывать дверь пророку Элияу, они обнаружили на пороге незнакомого старика. Незнакомец улыбнулся и попросил впустить его ненадолго в дом – обогреться. Он сел у стола и посмотрел на бокал Элияу.

-  Какая красота! Пусть ваша удача улыбнется вам так, как сияет этот бокал.

Посидел еще немного и ушел.

А после Песаха наконец настала весна. Снежные заносы начали таять на глазах, дороги размыло. Но, несмотря на распутицу, в первый же будний день Хаим вышел из дома со своей маленькой тележкой. Он наполнил ее хворостом, закинул еще вязанку за плечи и стал выбираться из леса. Но не тут-то было! Тележка застряла в первой же раскисшей кочке. Хаим скинул на землю вязанку, поплевал на руки и принялся изо всех сил толкать тележку. Эх, раз… Еще раз… Ну, еще чуть-чуть…  Задыхаясь, он из последних сил вызволил колеса из липкой грязи и присел на вязанку хвороста отдохнуть. Как там колеса? Не треснула ли ось? Хаим бросил взгляд на колесо, замершее над вывороченной кочкой, и не поверил своим глазам: в грязи блестела россыпь золотых монет. И сияли они точь-в-точь как бокал Элияу в пасхальную ночь у них на столе…