Обыкновенное чудо
Итак, место действия – эллинизированная сирийская империя, время – II век до н. э. Мировая держава, Македонская империя, частью которой была и Земля Израиля, развалилась. В результате войн между наследниками Александра Македонского евреи Святой Земли оказались под властью Сирии.
Впрочем, императоры-эллинисты отличались известной веротерпимостью, и евреям жилось неплохо, пока на престол не взошел Антиох Четвертый, по прозвищу Епифан. Свою власть над многочисленными братскими народами Сирии он укреплял не только с помощью наращивания количества слонов в армии, но и с помощью самой передовой на тот момент эллинистической идеологии. А идеология эта культивировала, как известно, науки и искусства, просвещение, здоровый образ жизни – словом, все самое-самое лучшее. И братские народы великой Сирии охотно воспринимали ее.
Среди евреев тоже заговорили о том, что надо шагать в ногу со временем, что уже, как никак, второй век до н. э. на дворе, и можно же, в конце концов, дома быть евреем, а на улице – гражданином… Было, правда, малюсенькое неудобство: частью этой новой идеологии было языческое многобожие, да и кое-что в эллинистическом образе жизни противоречило законам, данным Б-гом на горе Синай. Но, с одной стороны, уж так хотелось приобщиться к благам культуры, а с другой стороны, уж очень не хотелось подвергнуться репрессиям! Да и кто, в конце концов, сегодня всерьез верит во всех этих Зевсов и Артемид, это все ведь только для проформы! И множилось число евреев-эллинистов.
Вот мы и подошли к рассказу о чуде. В город Модиин прибыл императорский чиновник с важной миссией – организовать публичное жертвоприношение греческим богам. А Модиин, надо сказать, был необычным городом. Жили в нем коэны – потомственные священники, ведущие свой род от Аарона-первосвященника. Коэны совершали храмовую службу и поэтому должны были жить в особой святости и чистоте. Но все же и среди этой духовной элиты еврейского народа нашлись желающие попробовать “европейской культуры”.
Хмуро смотрели согнанные на площадь Коэны, Каны, Кацы и Кагановичи на приготовления к церемонии. Сердца у всех замерли, когда чиновник громко спросил: “Кто желает удостоиться почетного права лично принести жертву от имени всех жителей города?” Неужели найдется предатель!?
Никто не знал, что делать, когда из задних рядов вышел бритый еврей в греческой одежде. Но только лишь он протянул руки, чтобы принять от чиновника жертву и нож, как старый Матитьяу Хашмонай бросился на него и убил на месте. Затем он и его сыновья убили чиновника и его помощников и в начавшейся суматохе скрылись. Уже эту победу в Модиине Иосиф Флавий считает скрытым чудом.
Весть о том, что мужчины семейства Хашмонай ушли в горы, распространилась быстро, и все, кому грозило наказание за изучение Торы или обрезание ребенка, разыскивали их и присоединялись к ним. Так постепенно сложился партизанский отряд, состоявший из еврейских очкариков, никогда ранее не державших в руках оружия; да и сейчас оружия у них почти не было. Их попросту вынудили воевать. Ну как могущественная Сирийская империя могла воспринимать всерьез этот дурацкий бунт!?
Но воспринять всерьез пришлось: “очкарики” методично вытесняли завоевателей со Святой Земли. И тогда против них был брошен картельный отряд. Потом все силы сирийцев в Земле Израиля. Потом и вся армия, воевавшая за границей. И все-таки в один прекрасный день Хашмонаи вошли в оскверненный Храм, вышвырнули из него языческие статуи и заново освятили его. И это Мидраш называет чудом.
Теперь можно было начинать прерванную храмовую службу. В том числе – ежедневное зажигание храмового светильника, меноры. Для этого требовалось чистое оливковое масло. И вот в разграбленном и оскверненном Храме нашелся один-единственный кувшинчик такого масла, запечатанный печатью первосвященника. Талмуд считает это скрытым чудом.
Чудо – чудом, но масла требовалось гораздо больше: одного кувшинчика хватит на один день, а для производства и доставки в Храм нового масла требуется время. Конечно, можно было использовать оскверненное масло из открытых кувшинов. Или просто купить на рынке: во время войны Закон допускает такое. И все же, наполняя плошки меноры чистым маслом, священники не хотели думать о том, что будут вынуждены завтра пойти на такой компромисс…
Наступило завтра. Но менора продолжала гореть. И послезавтра – тоже. Чистое масло в ней догорело лишь к концу восьмого дня, когда храмовые запасы были восстановлены. Это Талмуд называет чудом явным.
Можно по-разному смотреть на то, что именно произошло. Можно так: масло сгорало каждый день, но утром плошки снова оказывались полными. Или: оно уменьшалось все восемь дней, но только неестественно медленно. И даже так: масло горело, но не сгорало.
Мы не мудрецы, куда нам до этих тонкостей! Нам хотя бы не пройти мимо чудес, заметить… Обратить внимание на несгорающее масло, на несгорающий куст; на силы, которые берутся у нас неизвестно откуда, когда кому-то нужна помощь. На то, что само наше существование – это мириады чудес, на каждое мгновение – как минимум по одному чуду…
Как у поэта: “За радость тихую дышать и жить – кого, скажите, мне благодарить?”