От редактора

11.09.2015

Вплоть до самопожертвования


История рассказана Любавичским Ребе.

Молодые годы Ребе Йосефа-Ицхака пришлись на то время, когда Россия еще называлась империей, а в императорском кабинете один за другим подписывались указы, направленные против еврейской общины. Очередной такой указ должен был коренным образом изменить структуру еврейского образования и раввината. Ребе Шолом-Дов-Бер (Пятый Любавичский Ребе) послал своего юного сына в Петербург, доверив ему важную и рискованную миссию: ни в коем случае не допустить подписания этого декрета! Когда будущий Ребе Йосеф-Ицхак спросил у отца, насколько он должен задержаться в столице? Тот ответил:

- Вплоть до самопожертвования.

По прибытии в Петербург сын Ребе смог выяснить, что страшный указ уже лежит на столе министра внутренних дел Столыпина, возможно самого влиятельного человека в Российской Империи того времени. Государь Николай Второй был слабовольным правителем, и большинство его решений были нашептаны ему фаворитами, а не здравым смыслом (или, точнее, его полным отсутствием). В тот момент на политической арене правил Столыпин – очередной фаворит императора – беспощадный тиран и антисемит, лично ответственный за «организацию» нескольких еврейских погромов.

В то время в Петербурге жил пожилой ученый – бывший учитель и наставник министра внутренних дел. Будущему Ребе Йосефу-Ицхаку удалось познакомиться с этим человеком и расположить его к себе, поразив многогранностью и глубиной своих познаний в разных областях науки, что было неожиданно для молодого хасида. Много вечеров провели они вдвоем, обсуждая ученые изыскания пожилого профессора.

Наконец, раби Йосеф-Ицхак решился рассказать своему новому знакомцу о цели своего визита в Петербург и попросил помочь ему организовать встречу с министром внутренних дел. Ответ пожилого ученого огорчил будущего Ребе:

«Говорить с ним бесполезно – сердце этого человека сделано из камня. Я прекратил всякое общение с ним много лет назад. Но, все же... – поразмыслив, произнес собеседник, – я мог бы для Вас кое-что сделать... Так как когда-то я был его учителем и наставником, у меня до сих пор сохранился пропуск в канцелярию министра. Нет нужды объяснять Вам, чем это может грозить нам обоим, если Вы будете замечены и схвачены... – добавил он, понизив голос. – Но Вы понравились мне, и Ваша самоотверженность и преданность принципам вызывает уважение – я помогу Вам!» – закончил профессор.

Когда раби Йосеф-Ицхак предъявил пропуск на входе в министерство внутренних дел, охранник не поверил своим глазам – всего лишь несколько человек во всей империи обладали такими пропусками, а здесь перед ним стоит молодой хасид, в длиннополом сюртуке, с бородой, с сильным идишским акцентом и протягивает пропуск, по которому его следует пустить в «святая святых» – кабинет самого министра! И все это в то время, когда евреям даже жить в столице запрещено, не то что разгуливать по коридорам министерств! Но пропуск был, и он был настоящим, поэтому охраннику не оставалось ничего другого, кроме как позволить подателю пропуска пройти внутрь здания.

Миновав охранника, раби Йосеф-Ицхак отправился бродить по коридорам в поисках кабинета министра. Нетрудно представить себе удивление, отражавшееся на лицах чиновников министерства, когда бородатый еврей, одетый как хасид, останавливал кого-то из них в коридоре и спрашивал дорогу. Вскоре раби Йосеф-Ицхак выяснил, что кабинет Столыпина находится на четвертом этаже в конце длинного коридора.

Когда он приблизился к заветной двери, она внезапно распахнулась, и навстречу ему вышел ни кто иной, как министр внутренних дел Столыпин собственной персоной! Министр, не глядя по сторонам, прошел в нескольких метрах от сына Ребе. А тот, напротив, не теряя ни секунды, направился прямиком в опустевший кабинет.

Быстро окинув взглядом комнату, раби Йосеф-Ицхак заметил, что на столе Столыпина лежит стопка указов, а рядом с ней две печати. На одной из печатей было выгравировано слово «Одобрить», на другой – «Отказать». Под каждым из этих слов на печатях красовалась факсимильная подпись Петра Столыпина, министра внутренних дел Российской Империи. Искомый указ нашелся сразу, секунды потребовались на то, чтобы раби Йосеф-Ицхак поставил внизу печать «Отказать» и вложил бумагу в кипу прочих бумаг с такой же резолюцией. После этого он вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и покинул здание.

 

Источник: http://www.ru.chabad.org/library/article_cdo/aid/1233674/jewish/-.htm

Перевод с анлийского: Ида Недобора.

 

№: 60

Самые популярные материалы