Их след в нашей истории

Ривка – бездетная, но многодетная мать

27.03.2015

Глядя на богатство Ривки и ее мужа Моше-Шломо, многие восхищались и завидовали их счастливой доле. Но не многие знали о том, что самой заветной мечтой, которой не суждено было осуществиться, этой пары было родить ребенка. Как же Баал Шем Тову удалось сохранить память об этой семейной паре на многие поколения?

Ципи Кольтинюк

 

Завидная доля выпала Моше-Шломо и его жене Ривке – они были богаты, несметно богаты. И лишь одна печаль мучила их днем и ночью – в их доме не было слышно детского смеха, и не было детских игр. Ривка и ее муж были бездетны…

Каждый раз, когда Моше-Шломо приезжал к знаменитому Баал Шем Тову, он просил у своего Ребе пробудить к нему милосердие Небес и благословить его брак детьми. Но в ответ он получал благословение на очередную удачную сделку и – ничего о детях. Благословения праведника всегда сбывались, и супруги богатели все больше и больше.

Ривка и Моше-Шломо не уставали давать деньги на добрые дела и поддерживали многих молодых людей, учивших день и ночь Тору, но мысль об их собственном несчастье не оставляла их ни на минуту. Самой заветной мечтой Ривки было услышать однажды детских смех в своем доме, и ей было больно оттого, что ее молитвы о ребенке остаются без ответа. Хасиды Баал Шем Това, видевшие, как тяжело переживают свое горе эти два праведных человека, обратились к Ребе с просьбой помолиться за Моше-Шломо и его жену, но даже на их просьбу праведник не ответил согласием.

 

Как мясник и его жена

 

Однажды Баал Шем Тов позвал к себе раби Моше-Шломо с супругой и спросил их:

- Отчего вы такие печальные? Всевышний благословил вас большим богатством и дал вам возможность давать цдаку и помогать другим евреям учить Тору. Почему же вы не довольны своим жребием?

- У нас нет детей, – ответила Ривка со слезами на глазах.

- Что нам с того? – добавил Моше-Шломо, которого тоже душили слезы. – Что пользы в нашем богатстве, если у нас нет ни сыновей, ни дочерей, которые могли бы его унаследовать? Никто даже не вспомнит о нас, когда мы покинем этот мир!

 

Услышав слова своего хасида, Баал Шем Тов задумался на минуту, а затем сказал, что он собирается на следующее утро совершить небольшое путешествие, и пригласил раби Моше-Шломо и его жену присоединится к нему.

Моше-Шломо и Ривка быстро собрались в дорогу. На следующее утро они выехали со двора Баал Шем Това вместе с другими хасидами и отправились в путь. Поездка заняла пять дней. На шестой день пути повозка Баал Шем Това остановилась возле небольшого домика, и Ребе приказал своим спутникам сойти на землю.

Хозяин дома был очень рад гостям и даже пригласил их пройтись по местечку и показать им окрестности.

Во время прогулки они увидели детей, играющих у дороги.

- Как твое имя? – обратился Баал Шем Тов к трехлетнему малышу, копошащемуся в песке.

- Барух-Моше, – ответил ребенок.

- А твое? – спросил Баал Шем Тов у другого ребенка.

- Барух-Моше, – ответил тот.

- Как зовут тебя? – повернулся Баал Шем Тов к еще одному мальчику.

- Моше-Мордехай.

Четвертого ребенка звали Барух-Элияу, а девочку, которая играла неподалеку – Браха-Лея.

Так, продолжая прогулку, Баал Шем Тов и его спутники прошли по местечку, заглянули в хедер и йешиву, и везде праведник спрашивал всех встречавшихся ему детей об их именах. Удивительно, но почти все дети носили одинаковые имена: мальчиков звали Барух-Моше, а девочек – Браха Лея. Иногда одно из имен сочеталось с другими именами, но было понятно, что во всех этих именах есть что-то общее.

Спутники Бал Шем Това предположили, что наверное в этом городке жил когда-то праведник по имени Барух-Моше с женой Брахой-Леей.

 

Каждый, кто учит сына своего ближнего Торе – как будто становится ему отцом

Вечером, после молитвы, Баал Шем Тов спросил у одного из жителей местечка: «Кто такие эти Барух-Моше и Браха-Лея? И почему вы называете своих детей их именами?»

 

Собеседник Баал Шем Това с удовольствием рассказал о том, что когда-то в их местечке жил один очень богатый и праведный еврей по имени Шломо-Айзик. По профессии он был мясником, и все жители городка знали, что к нему можно прийти в трудную минуту и получить любую помощь. У Шломо-Айзика был единственный сын по имени Барух-Моше. Отец мечтал, что сын однажды станет раввином, но Барух-Моше не отличался ни пытливым умом, ни хорошей памятью. В конце концов, Шломо-Айзик решил, что если из сына не получится раввин, то нужно дать ему такую профессию, которая обеспечит его на долгие годы. Так Барух-Моше сначала стал помогать отцу, а вскоре и сам овладел отцовской профессией. Когда подошло время, Барух-Моше встал под хупу с дочерью местного раввина, которую звали Браха-Лея. Молодожены были очень счастливы вместе. Они жили в достатке, и казалось, что им вовсе не о чем печалиться, кроме одного – шли годы, но детей в их семье не было…

Учение никогда не давалось Баруху-Моше. Когда умер старый Шломо-Айзик, несчастный сын не смог выучить даже несколько мишнайот в память об отце. Это так расстроило Баруха-Моше, что он долго не находил себе места. Однажды Барух-Моше услышал от раввина, что тот, кто учит сына своего ближнего Торе, будто сам становится ему отцом. Эта идея очень понравилась бездетному Баруху-Моше, но он сразу же вспомнил, что он полный неуч и вряд ли может научить даже самого маленького ребенка даже очень простым вещам. Богатый мясник не находил себе места от горя – Всевышний не только не дал ему своих собственных детей, но также и не дал возможности учить Торе детей других людей… От одной этой мысли горькие слезы начинали катиться по щекам Баруха-Моше. Так, в слезах и молитвах застал его однажды меламед из местного хедера. Когда выяснилась причина горьких слез Баруха Моше, меламед сказал ему: «Может ты и не можешь стоять в классе и учить детей, но ты можешь оплатить работу нескольких меламедов, которые будут учить маленьких детей Торе! И тогда их учеба станет твоей заслугой!»

 

Духовные родители

Обрадованный Барух-Моше немедленно отправился домой и рассказал жене о чудесной идеей, предложенной меламедом. Браха-Лея с радостью поддержала мужа и согласилась с тем, чтобы все их деньги пошли на оплату учителей для детей их местечка. Пусть родители больше не переживают, что им нечем платить за хедер, и пусть в их городке не будет ни одного ребенка, который не может ходить в школу, потому что его родители бедны. Ради этой святой цели Барух-Моше тяжело трудился, чтобы заработать как можно больше, а Браха-Лея заботилась о том, чтобы ни одна копейка не пропала впустую, она нанимала учителей и открывала новые хедеры. Почти все жители местечка учились в хедерах, появившихся на деньги бездетной пары. И так как все чувствовали, что их знания и любовь к Торе появились благодаря этим двум чудесным людям, жители местечка решили называть своих детей в честь праведной пары.

«Каждый год, – закончил свой рассказ собеседник Баал Шем Това, – когда наступают годовщины их смерти, мы все приходим к ним на могилу, как будто они и есть наши родители».

 

Моше-Шломо и его жена Ривка, которые вместе с другими спутниками Баал Шем Това слушали этот рассказ, пришли в большое волнение. Они вдруг поняли, что и для них есть надежда.

Как только они вернулись в свой город, они немедленно поступили по примеру Баруха-Моше и его жены Брахи-Леи. Моше-Шломо и его жена подарили огромные суммы денег местным йешивам и хедерам, для того чтобы бедные дети могли учить Тору, а их родители не волновались о том, что им нечем платить меламеду. До конца своих дней Ривка и ее муж содержали все йешивы и хедеры в своем городе. А когда их души покинули этот мир, многие из жителей их города назвали своих детей их именами в память о том, что Моше-Шломо и его жена Ривка стали их духовными родителями – теми, кто учил их Торе.