От редактора

Ребецн Штерна-Сара была внучкой третьего Любавичского Ребе Цемах Цедека, женой пятого Любавичского Ребе Шалома-Довбера и матерью шестого Любавичского Ребе Йосефа-Ицхака. Она родилась в Любавичах в 1860 году.

Обручение в возрасте пяти лет

Большой просторный дом раби Цемах Цедека стоял в центре Любавичей. Его окружал большой фруктовый сад. В доме жил сам ребе, его жена Хая-Муся, их семеро сыновей и две дочери. Даже когда дети выросли, и у них появились свои семьи, они много времени проводили в родительском доме, а для внуков дом дедушки был не менее родным, чем родительский. Маленькая Штерна-Сара тоже играла и носилась в веселой стайке ребятишек – внуков ребе, как и ее двоюродный брат и будущий муж Шалом-Довбер,

Однажды дедушка посмотрел на играющих малышей, которым было тогда по пять лет, и бросил коротко: «Жених и невеста». Отец Штерны-Сары отпарировал: «А если этот малыш, когда вырастет, окажется недостоин моей дочки?» «Этот малыш вырастет побольше тебя», – был ответ.

Ребе не бросал слов на ветер, и вскоре родители «молодых» подписали договор об обручении, в котором говорилось, кто сколько денег дает молодой семье, кто будет ее кормить первые годы и когда состоится свадьба. Сам дедушка, ребе Цемах Цедек, обязался дать пятьсот рублей.

Свадьба была назначена через десять лет, в Иерусалиме, с надеждой на то, что до тех пор придет Машиах и соберет евреев в Святой Земле. Штерна-Сара была еще слишком мала, чтобы понять, что произошло в ее судьбе. Лишь став постарше, она узнала, что у нее есть жених.

Десять лет пролетело, Машиах тем временем не пришел, и свадьба состоялась в родном местечке жениха, Любавичах. Там же и поселились молодые.

Невысокие деревья хорошо плодоносят

Переселившись из родного местечка Овруч в Любавичи, Штерна-Сара обратила внимание, что здешние жители довольно рослые, и она со своим маленьким росточком чувствовала себя не слишком уютно. Свёкор, шестой Любавичский Ребе Шмуэль, сказал: «Не переживай, невысокие деревья хорошо плодоносят”.

Но годы шли, а Штерна-Сара не беременела.

Однажды во время праздника Симхат Тора ребе Шмуэль благословлял всех своих родственниц, женщин и девочек, и забыл благословить невестку. Штерна-Сара не смела напомнить о себе, ушла в свою комнату и разрыдалась. Она плакала о том, что одинока вдали от родного местечка Овруч; о том, что у нее нет детей; что вот даже и благословить ее забыли… В слезах она задремала.

Во сне она увидела старца с благородными чертами лица. Он спросил, о чем она плачет. Штерна-Сара рассказала обо всем. Старец утешил ее, сказав, что в этом году у нее родится сын – но для этого она должна раздать бедным восемнадцать рублей из своих личных денег так, чтобы об этом никто не знал.

Старец вышел из комнаты и вернулся с еще двумя. Он снова повторил все сказанное, а двое согласно кивнули головой. Проснувшись, Штерна-Сара кинулась к мужу и рассказала о своем сне. Тот пересказал отцу, ребе Шмуэлю. Ребе расспросил, как выглядели старцы, и сказал, что то был его отец ребе Цемах Цедек, а сопровождали его Старый Ребе и его сын Средний Ребе.

Праздники закончились, и Штерна-Сара вознамерилась исполнить сказанное старцем. Но откуда ей взять восемнадцать рублей, если личных денег у нее не водится вообще? Штерна-Сара тайком продала одно из своих платьев и раздала деньги бедным.

В том же году, через пять лет после свадьбы, у нее родился единственный сын, Йосеф-Ицхак, который со временем стал шестым Любавичским Ребе.

«Мама» ешиботников

Став женой будущего ребе, Штерна-Сара сразу же стала его правой рукой во всем, что он делал. Она взяла на себя заботу о ешиве, основанной мужем.

Материальное положение ешивы было нелегким. Ребецн Штерна-Сара собирала деньги на питание для ешиботников и организовала для них особую кухню. По записке от ребецн там можно было получить горячий обед.

В 1929 году ребецн Штерна-Сара основала международную организацию еврейских женщин, которая занималась финансированием хедеров и ешив.

Золотые руки

У ребецн были золотые руки. Среди прочего она обладала каллиграфическим почерком и при этом писала очень быстро. Этот свой талант она использовала для переписывания книг и статей свекра и мужа – Любавичских ребе. Некоторые из этих копий уцелели до сегодняшнего дня.

Умела она и вышивать и вышивала целые картины с изображением святых мест.

Но прежде всего, конечно же, это была настоящая «аидише мамэ» – еврейская мать. В воспоминаниях ее сына, ребе Йосефа-Ицхака, сохранились эпизоды из детства и юности. Однажды во время праздника Суккот, который, как известно, отмечают осенью, Йосеф-Ицхак задремал в праздничном шалаше. Мать хотела разбудить его и увести домой, но отец, ребе, не разрешил. «Но ведь даже в Торе говорится «как сжалится отец над сыновьями»! – заспорила мама. Отец ответил: «Пусть он останется в шалаше. Это и есть настоящая жалость». «Но ведь он может простудиться!» «Ничего. Не простудится. Здесь он среди хасидов, а это греет. Этого тепла ему хватит на несколько поколений вперед».

В другой раз, вспоминает раби Йосеф-Ицхак, мама принесла ему, ребенку, завтрак в постель. Отец вошел, когда он уже начал есть. «Он произнес «Модэ ани?» – спросил отец маму. Йосеф-Ицхак, начисто забывший об этом, разрыдался. “А благословение над едой он произнес?” – продолжал допрашивать отец. “Посмотри, ребенок дрожит от страха!” – бросилась на защиту сына ребецн Штерна-Сара. Тогда Ребе увел сына в свой кабинет и уже там отчитал.

В нелегкие годы

Ребецн Штерне-Саре выпало жить в нелегкое время. Ее поколение более других испытало на себе скитания, опасности и лишения.

Когда началась Первая Мировая война, дом ребе Шнеерсона переехал из Любавичей, расположенных близко к границе, в Ростов. В Ростове умер и был похоронен ее муж, пятый Любавичский Ребе. Вместе с семьей сына, шестого Любавичского Ребе, она переехала в Петроград.

Когда в 1927 году ее сына арестовало ГПУ, она пришла в синагогу, открыла ковчег со свитками Торы и закричала: «Хозяин мира! Разве не за Тору Твою страдает мой единственный сын!? Не оставь его в беде!» И добавила: «И вы, святые свитки Торы, что же вы молчите!?»

После освобождения раби Йосефа-Ицхака она продолжила скитаться с ним – сначала в Ригу, потом в Отвоцк и Варшаву, где их и застала Вторая Мировая война.

Доброе сердце не позволяло ребецн Штерне-Саре отпускать ни с чем нищих и голодных даже в самые тяжелые годы Второй Мировой войны. Она делилась с каждым нуждающимся последним куском хлеба и делала это с улыбкой и легким сердцем.

Благодаря усилиям евреев Америки Ребе и его семья были спасены из горящей Варшавы и вывезены в Америку. С тех пор эта страна стала центром Любавичского движения.

На берегах свободы

Ребецн Штерна-Сара попала в Америку в 1940 году и провела в ней два последних года своей жизни.

Она была уже дольна слаба, а в последние три месяца жизни – прикована к постели. Но и теперь она не давала себе поблажек: продолжала молиться три раза в день, читать «Теилим», учить Тору.

Она умерла в святую субботу, во время утренней молитвы, на словах «душа каждого творения». Похороны состоялись в понедельник, когда ее сын, ребе Йосеф-Ицхак, вернулся из деловой поездки в Чикаго. Узнав о смерти матери, Ребе разрыдался. Успокоившись, он объяснил: «Я плачу не о горе смерти, и даже не о горе смерти близкого человека, и даже не о смерти матери – я плачу о том, что она не дожила до прихода Избавителя!»

Ребецн Штерна-Сара похоронена на еврейском кладбище Монтефиори, на участке, принадлежащем движению Хабад, в Нью-Йорке. В том же году ребе Йосеф-Ицхак основал сеть школ для девочек и назвал ее «Оэль Сара» – «Шатер Сары».