От редактора

9.06.2010

История одного ареста


13 тамуза – день Избавления. В этот день вышел на свободу шестой Любавичский Ребе Йосеф-Ицхак Шнеерсон, арестованный ГПУ. Почему это событие из частной жизни Ребе мы называем тем же словом, что и воплощение самой заветной мечты евреев во все времена? Сначала – хроника событий.

В дверь, как у них это водится, постучали ночью. Ребе Йосеф-Ицхак как раз закончил прием хасидов и готовился сесть за поздний ужин вместе с женой, дочерьми и зятем.

Вошли двое в штатском и два милиционера.

- Шнеерсон?

- Во-первых, не кричите. Я слышу и без криков. А во-вторых, вы же сами все знаете, кто я, если пришли сюда. Так что давайте сразу к делу.

- Отказываетесь отвечать на вопросы, гражданин!?

- Почему я должен отвечать на ваши вопросы? Кто вы такие? Предъявите удостоверение!

- Ничего, там, - и тот из штатских, что повыше, неопределенно махнул рукой, - все начинают говорить! Вы арестованы!

Милиционеры между тем привычно-равнодушно встали один – возле двери, другой – возле окна. Один из штатских достал ордер на обыск.

Но средней дочери Ребе, Мусе, удалось выскользнуть в соседнюю комнату и выглянуть в окно: рядом с домом стоял, дожидаясь ее, жених.

- Мендл, у нас гости! – крикнула она.

Молодому человеку не нужно было объяснять дважды: он тут же развернулся и пошел в обратную сторону. Всю ночь он обходил дома хасидов, сообщая об аресте. Люди прятали и уничтожали бумаги – письма, списки адресов и прочее. Последующие обыски и аресты ничего не дали, «состряпать» коллективное дело не удалось.

А Ребе в ту ночь привезли в Шпалерку. Позже он записал подробности этого ареста. Побои, издевательства, моральное подавление – все это подробно описано в его записках. Но мы сегодня о другом – об истории избавления.

Шестой Любавичский Ребе Йосеф-Ицхак Шнеерсон не был невинной жертвой режима. Он был сознательным и непримиримым борцом с ним. Большевики боролись с Б-гом – Ребе боролся за сохранение Б-га в человеческих душах. Он создал подпольную сеть хейдеров, ешив, микв - всего того, без чего невозможно сохранение еврейского народа. Он зажег в своих хасидах огонь самопожертвования. Да, если искать самого злостного врага режима, он был, несомненно, одним из таких.

Тфилин в тюрьме

Ребе удалось взять с собой из дома тфилин. Но  переходам по тюремным коридорам и оформлению бесконечных документов не было конца. Время накладывать тфилин.

Ребе просит разрешения наложить тфилин и слышит в ответ: «Тебе здесь не синагога!» Он пытается  наложить тфилин на ходу - и катится вниз по лестнице от удара прикладом. Наконец во время очередной бюрократической процедуры, когда конторщик, отвернувшись, перекладывает в сейф бумаги, Ребе быстро накладывает тфилин и начинает молиться. Подняв голову, конторщик видит Ребе в тфилин. Несколько секунд он остолбенело молчит, потом разражается потоком ругательств.

Из опасения за целость тфилин Ребе пришлось прервать молитву на середине.

Но на этом история с тфилин не закончилась. Ребе потребовал разрешить ему взять тфилин с собой в камеру. Ответ был прежним: «Забудь об этом, здесь тебе не синагога!» Ребе объявил голодовку.

Тфилин были возвращены Ребе лишь в пятницу утром, но с этого момента отношение к нему в тюрьме начало меняться.

Ребе разрешили получить из дома три целых халы для субботних трапез (в тюрьме заключенные получали хлеб из дома только разрезанным на кусочки). Ему позволили делать записи и не ложиться спать после отбоя.

Два мира

Следователь то срывался на крик, то снова возвращался к вопросам. В конце концов, он выложил на стол револьвер и усмехнулся:

- Видал? Эта игрушка всем развязывает язык!

- Этой игрушкой можно напугать того, у кого один мир и много богов. А у меня один Б-г и два мира – этот и будущий, - ответил Ребе.

Хасиды действуют

Благодаря Мендлу, жениху дочери Ребе, случившемуся в тот вечер поблизости, об аресте Ребе стало известно немедленно. Был создан комитет по его спасению. Хасиды обращались к Калинину, к главе НКВД Менжинскому. В Верховный Совет была отправлена петиция, подписанная сотнями тысяч хасидов. Хасиды апеллировали к Конституции, разрешавшей свободу совести. Были подключены Екатерина Пешкова и Международный Красный Крест.

Неожиданно во главе международной операции встал один из лидеров сионистов-социалистов, Шнеур-Залман Рубашов, позднее ставший известным как Залман Шазар. Задействовав многочисленные дипломатические связи, он завербовал в ряды спасителей Ребе дипломатов, общественных деятелей и глав государств.

В конце концов, смертный приговор был заменен тремя годами ссылки на Соловки. Через две недели после ареста Ребе должен был выехать к месту ссылки. Но деятельность по его освобождению продолжалась, и «сверху» было спущено указание провести доследствие. На очередном допросе ему сообщили, что ссылка на Соловки заменена ссылкой в Кострому. Впрочем, и это наказание ему предложили отменить, если он выступит за съезд еврейских общин (режиссер – печально известная Евсекция ВКП (б). Идея такого съезда незадолго до этого провалилась как раз из-за того, что Ребе выступил против. Но Ребе и сейчас категорически отказался поддержать идею съезда.

Следователь, еврей по фамилии Лулов, кипит от злости, но ничего не может поделать: он не имеет права изменить приговор, спущенный сверху. Но поиздеваться напоследок он может: выехать к месту ссылки Ребе должен в субботу.

Помогает вмешательство Екатерины Пешковой – выезд откладывают. А между тем в Костроме уже действует приехавший туда заранее один из хасидов Ребе. Он должен подготовить место к приезду Ребе. Что же он делает в первую очередь? Снимает квартиру поближе к синагоге? Кашерует кухню? Ищет в Костроме резника? Конечно, все это он делает, но в самую первую очередь он делает самое важное – собирает еврейских детей и открывает в Костроме хейдер.

В день отъезда Ребе в Кострому на вокзале собралась огромная толпа. Ребе вышел из «воронка» в сопровождении конвоя и крикнул, обращаясь к собравшимся: "Пусть знают во всем мире, что тела наши в рабстве, но души наши свободны! И во всем, что касается нашей Торы, ни у кого нет ни права, ни силы поработить нас!"

Между тем усилия по освобождению Ребе продолжались. Через главу ленинградского ГПУ известного антисемита Месинга добиться чего-либо не получилось. Генеральный прокурор Кириленко неофициально посоветовал подождать, чтобы прошло полгода ссылки – тогда амбиции ГПУ будут удовлетворены, и шансы на успех возрастут.

Но хасиды продолжали искать ходы, и 12 тамуза был издан приказ об освобождении Ребе. 13 тамуза он покинул Кострому, а через три месяца, в тишрее, вместе с семьей был выпущен из советской России в Ригу. Решающую роль в последнем событии сыграл раби Мордехай Дубин, любавичский хасид, депутат литовского сейма. Раби Мордехай был чрезвычайно популярным и влиятельным политиком. Обещание экономического признания Латвией оказалось для советской России решающим доводом.

***

Ну, а ответ на вопрос, заданный в самом начале? Почему событие из личной жизни Ребе мы называем Избавлением с большой буквы? А потому что потом было:

  • двадцать лет руководства советским еврейством из-за границы
  • массовый исход евреев из СССР
  • преемник, седьмой Любавичский Ребе – глава нашего поколения
  • создание разветвленной и неистребимой сети посланников Любавичского Ребе во всем мире
  • возвращение евреев во всем мире к корням
  • и… Избавление, которое не за горами. Мы – поколение Избавления!

 

№: 14

Самые популярные материалы