Categories: Из учения Ребе
      Date: 30.03.2015
     Title: Маца от Ребе

В честь дня рождения седьмого Любавичского Ребе, которое мы празднуем 11 нисана, мы решили поделиться с вами историями, рассказанными двумя хасидами Ребе. Наши рассказчики – люди разной судьбы, разного воспитания, но этих раввинов объединяет любовь к Ребе и преданность его учению.



Ребе

Неожиданная посылка

Рассказывает посланник Ребе, раввин Исраэль Хабер, живущий ныне в поселении Хаспин, что на Голанских высотах.

 

Я познакомился с Ребе в середине 1975 года. Я служил тогда армейским капелланом на американской военно-воздушной базе в Элмендорфе, на Аляске. В действительности я оказался единственным ортодоксальным раввином во всем штате. Более трех лет я жил в этом холодном и мрачном месте. Я помню, что период службы на базе в Элмендорфе начался для меня с сильного чувства одиночества и тоски, а закончился ощущением невероятного душевного подъема и удовлетворения.

 

Мои детство и юность прошли в одном из районов Нью-Йорка. Я вырос в религиозной и открытой семье, я чувствовал, что мне ближе всего движение «Бней Акива». Попав в детский клуб «Бней Акивы» ребенком, я получал удовольствие от их образовательных программ и, будучи подростком, а позже став юношей, с энтузиазмом откликнулся на предложение стать вожатым для нового поколения детей. Поэтому движение любавичских хасидов, их преданность своему Ребе и их философия казались мне странными и чужими. Но, оказавшись в Нью-Йорке, я прислушался к совету своего друга и решил посетить знаменитого Любавичского Ребе. Я договорился о личной аудиенции – йехидут – и в назначенный час перешагнул порог кабинета Ребе.

 

Честно говоря, в глубине души я понимал, что у меня есть веская причина для встречи с Ребе. Причина, в которой я боялся признаться даже самому себе: я был женат уже четыре года, но до сих пор мы с женой не удостоились обнять своего ребенка. И так как мы то и дело слышали чудесные истории о парах, которые удостоились здорового потомства благодаря благословению Ребе, я тоже решил попросить у Ребе пробудить ко мне милосердие Небес.

 

Итак, я и моя жена оказались одной зимней ночью перед кабинетом Любавичского Ребе, ожидая своей очереди. Дверь перед нами открылась, и мы вошли. Первое, что бросилось мне в глаза, это аскетическая простота убранства всей комнаты. «Неужели это и есть кабинет Любавичского Ребе, человека у которого так много хасидов, учеников, сторонников, среди которых есть и очень богатые люди?!»

 

Ребе сидел в другом конце комнаты за письменным столом. Его лицо было удивительно благообразным и доброжелательным. На секунду я почувствовал, будто мое лицо омыла волна золотого сияния, и источником этого необыкновенного света был сам Ребе.

 

Ребе начал разговор, обратившись к моей супруге. Он спросил у нее: как мы справляемся в таком удаленном от еврейской общины месте со всем, что связано с заповедями? Ребе очень искренне говорил с моей женой о необходимости объяснять еврейским женщинам на Аляске то, как важно соблюдать заповеди, на которых держится еврейский дом. Затем разговор переключился на тему воспитания детей и особенно воспитания и ухода за детьми с особенностями развития. Я, молча, слушал, как Ребе беседует с моей женой на эту необычную тему, и думал, знает ли Ребе о том, что моя жена имеет академическую степень по педагогике и специализируется именно на образовании детей с особенностями развития? И откуда у самого Ребе такие глубокие познания в этой сфере?

Минуты бежали, и, так как тема разговора располагала к этому, я решил попросить у Ребе то самое благословение, на которое я так рассчитывал. Но не успел я промолвить и слово, как Ребе повернулся ко мне и, широко улыбаясь, пожелал нам: «Пусть у вас будут сыновья и дочери, пусть сыновья станут раввинами и превзойдут своего отца, а дочери пусть учат других дочерей хранить заповеди иудаизма!»

 

В конце этого получасового йехидут, Ребе снова обратился к моей жене: «Все, что я лично смогу сделать, для того чтобы помочь вам жить еврейской жизнью в этом отдаленном месте, я сделаю с радостью».

 

Примерно через два с половиной месяца после этой встречи мы начали готовиться к приближающемуся празднику Песах. Представители офицерского клуба попросили меня написать статью о Песахе, его значении и его обычаях, что я с радостью и сделал. Я также приложил все усилия к тому, чтобы солдаты-евреи с нашей базы получили освобождение на праздничные дни и имели возможность провести пасхальный Седер в еврейских семьях в соседних городах Анкоридж и Фейрбенкс. И кроме этого, я должен был позаботиться о кашерной пасхальной еде для солдат.

 

За неделю до Песаха я получил извещение о том, что на почте меня ожидает большая посылка из Нью-Йорка. Получив ее, я был шокирован тем огромным количеством мацы, которое мне прислали. Это была замечательная маца: круглая, хрустящая, ручной работы – именно такая, какую каждый из нас мечтает видеть на своем пасхальном столе во время седера. Оказалось, что эта маца была прислана нам по указанию Любавичского Ребе. В записке, вложенной в посылку, было написано, что эта маца предназначается для нас и для всех еврейских солдат, служащих в округе.

Я вдруг вспомнил, как Ребе пообещал моей жене лично помогать нам во всем, что связано с еврейской жизнью и заповедями. Мое удивление было тем более сильным, что, во-первых, мы не просили Ребе посылать нам мацу, а во-вторых, даже если Ребе посчитал нужным обеспечить нас мацой, то почему он решил взять на себя ответственность и за всех остальных солдат-евреев в округе?! (Лишь спустя годы я понял, что этот вопрос не имеет никакого отношения к самой личности Ребе и в корне ошибочен…)

 

Дни, оставшиеся до Песаха, я посвятил рассылке мацы в самые удаленные гарнизоны. Время от времени мне приходилось до глубокой ночи засиживаться в аэропорту Анкориджа, для того чтобы «поймать» какой-нибудь маленький самолет, доставляющий почту в дальние гарнизоны и военные базы. Эти самолеты совершали коротенькую посадку в Анкоридже, и у меня было несколько минут, чтобы передать пилоту драгоценный груз и уговорить его держать пакет с мацой у себя в кабине, а не в багажном отделении, и относится к содержимому так, будто там лежит хрустальный сервиз его бабушки.

 

Конечно, маца, присланная нам Ребе, нашла своих адресатов. В основном она попала на столы военных врачей – евреев, служивших в отдаленных гарнизонах. Драгоценные пакеты достигли даже Коцебу, находящийся за Полярным Кругом и холодный Ном, посылающий теплый привет сибирским лесам по другую сторону пролива.

 

Много лет спустя я встретил одного из солдат, получивших в тот год мацу от Ребе. Этот человек был знаком мне как добрый и хороший парень, немного интересующийся еврейскими традициями. Он рассказал мне, что с того самого Песаха он решил покупать только мацу ручной работы: «Если даже на северном полюсе я кушал такую особенную мацу, то неужели для своего пасхального стола в Нью-Йорке или Майами я куплю обычную мацу с завода?»

 

Но истинную заботу Ребе о нас мы ощутили через год, когда к нашему пасхальному седеру присоединился долгожданный гость – Меир-Моше, наш первенец.

«Охранная» маца

Рассказывает раввин Исраэль Шем-Тов, житель района Краун-Хайтс в Нью-Йорке.

 

Подростком я стал свидетелем чуда, которое, мне думается, заметил только я один. Когда в окрестностях Нью-Йорка открылся детский оздоровительный лагерь «Ган Исраэль», Ребе решил посетить его. Для Ребе был накрыт большой стол, сидя за которым он вел фарбренген для всех присутствующих. Возле стола сидели несколько известных хасидов, а остальные – взрослые и дети – стояли вокруг. Я стоял слева от Ребе.

 

Во время фарбренгена Ребе начал раздавать кусочки «маца шмура» – особенной мацы ручной работы. Вдруг во время раздачи Ребе на секунду остановился, завернул несколько кусочков в чистую салфетку и положил во внутренний карман своего сюртука… Заметив это, я очень удивился и подумал про себя: «Странно… ведь можно было сделать это в конце раздачи мацы?!»

 

Прошла примерно четверть часа. Внезапно по залу разнеслась недобрая весть о том, что машина, на которой ехали несколько юношей из нашего лагеря, попала в аварию: машина вместе со всеми пассажирами трижды перевернулась… На мгновение в зале воцарилась тишина, но Ребе обернулся к одному из хасидов и спокойно спросил: «Ты говоришь, три раза перевернулись?» Он вытащил из внутреннего кармана ту самую салфетку с кусочками мацы, попросив передать их пострадавшим мальчикам…

 

Мне не нужно было много времени, чтобы сообразить, что Ребе отделил и спрятал ту мацу во внутренний карман своего сюртука именно в те мгновения, когда происходила авария… По милости Небес все пассажиры той машины благополучно поправились.

№: 58