Categories: Интервью
      Date: 20.08.2013
     Title: Сила еврейской души

Мне врезалось в память то место у входа, где я стояла и говорила себе: «Б-г обязательно есть, и это – Б-г Авраама, Ицхака и Яакова, которому я хочу молиться».



История жизни Товы Мордехай, в прошлом – христианской монахини, а ныне – хабадницы.

- Я родилась в Англии, меня звали Тоника Марло. Я была пятым ребенком в семье. Мой отец был проповедником местной церкви. Вся наша жизнь была построена вокруг церкви и христианских обычаев.

Во время Второй Мировой войны папа был солдатом и воевал в Египте. Там он встретил маму. Они полюбили друг друга. Когда британские войска выходили из Египта, они договорились, что после заключения мира мама приедет в Англию, и они поженятся. Так и случилось. В 1946 году они поженились. Папа был так благодарен Б-гу за то, что выжил на войне, что решил посвятить ему всю жизнь. Так он стал проповедником.

Я училась в церковной школе и каждый день молилась в церкви, а в субботу – два раза в день и в воскресенье – три.

О евреях у меня не было совершенно никакого представления: в нашем маленьком городке не было ни одного еврея. Только в семь лет я впервые услышала слово «евреи» и узнала, что моя мама – еврейка.

Как это – быть евреем?

Раз в году в нашем городке проводился международный съезд христианских деятелей. Я запомнила съезд, когда мне было семь лет: в ходе церемонии закрытия съезда делегации по очереди вставали, каждая представлялась и немного рассказывала о том месте, откуда приехала, и весь зал хлопал. Потом на сцену пригласили мою маму и объявили: «А теперь похлопайте Салли – она еврейка!» И все хлопали.

Мне было любопытно, что такое еврейка, и хорошо это или плохо. Как только мы, вернувшись домой, переступили порог, я спросила об этом маму. Мама ответила: «В этом нет ничего плохого. Не волнуйся и не думай больше об этом. И нечего об этом разговаривать».

Бабушка и дедушка по маме, евреи, жили в Египте, в Александрии. Бабушка преподавала английский язык в престижной частной школе для европейцев. Директор школы был христианским миссионером и постоянно уговаривал бабушку креститься, пока она не согласилась. Ее дочь Салли, моя мама, крестилась вместе с ней. Маме тогда был двадцать один год.

Со временем я узнала, что дедушка очень тяжело переживал это. Он отсидел по жене и дочери траурную неделю, как по покойницам, и развелся.

Без тела. Но и без Б-га

Я была послушной и примерной дочерью. Неудивительно, что уже в 16 лет меня пригласили в теологический колледж в Ноттингеме, хотя обычно туда брали на учебу с 18 лет. Ректор колледжа знал меня и видел, с какой серьезностью я отношусь к христианским молитвам и обычаям. Это была прямая дорога в монахини.

Я была очень взволнована и польщена. Я знала, что если стану монахиней, я смогу помогать другим, а это было моим единственным желанием.

Началась учеба в колледже. Я все больше убеждалась, что дорога к воплощению моей мечты полна препятствий.

Согласно христианскому учению, чтобы приблизиться к Б-гу, нужно удалиться от мирских удовольствий. Все мирское в христианстве считается злом и нечистотой. Часто нам в колледже не давали спать по двое суток, а когда мы спали - то на полу или на тонком матрасе. Мы часто постились, а когда ели – нельзя было получать удовольствие от еды. Нам давали порой плесневый хлеб, несвежую и невкусную еду, чтобы мы думали о душе, а не о плотских удовольствиях. За все годы учебы в колледже я ни разу не бывала дома, да и говорить с родителями по телефону мне почти не давали. Но я упрямо продолжала учиться – в надежде, что однажды все это поможет мне приблизиться к Б-гу и начать помогать людям.

Со временем я окончательно убедилась в том, что все эти мучения не приводят ни к чему, кроме душевной боли, а Б-г как был далеко, так и остался.

Монахиня в синагоге

Прошло два года моей учебы в колледже. К тому времени моя сестра нашла работу в Ноттингеме и перебралась туда. Она навещала меня, и иногда мы ходили вместе куда-нибудь пообедать.

Однажды она сказала мне: «Сегодня у евреев самый святой день в году». «Откуда ты знаешь?» – удивилась я. «Я видела, как евреи шли в свою синагогу в белых одеждах, и спросила их. Они были очень любезны и объяснили мне, что сегодня самый святой день в году, когда у Б-га просят прощения за грехи. Я пошла за ними и заглянула в синагогу. Ты не представляешь, сколько народу там было! Я и не думала, что тут живет столько евреев! И ты знаешь, они были очень любезны и не прогнали меня».

Я была потрясена. Я поняла, как далека я была от жизни в своем колледже. Прожить два года в городе и даже не знать, что здесь есть синагога! А сестра только-только приехала – и уже все знает!

Мне стало очень грустно и очень захотелось быть с евреями, в их синагоге. Сама не знаю почему, но это чувство было очень сильным.

Сестра прожила в городе месяц и уехала, и я снова осталась одна. Однажды в субботу я снова почувствовала непреодолимое желание пойти в синагогу. Сестра рассказала мне, где она находится. Я предложила соседке по комнате пойти вместе, но та в ужасе отшатнулась и стала уговаривать меня отказаться от этой идеи. Я сделала вид, что согласилась, а сама в тайне от всех пошла.

Я не знала, что в синагоге есть два отдельных зала для мужчин и женщин. Ничтоже сумняшеся, да еще и в монашеской одежде, вошла в мужской зал. Присутствующие прекратили молиться и уставились на меня в изумлении. Один из них сказал мне: «Ты должна выйти». Я страшно обиделась и спросила: «Почему? Что я такого сделала?» Тогда он указал мне в сторону женского зала.

В женском зале сидело всего несколько прихожанок. Я не знала, чем мне заняться. Посидела, потом постояла и снова посидела. Решила, что я уже увидела все, что хотела, и вернулась в колледж.

Но с того дня что-то во мне изменилось. Мне врезалось в память то место у входа, где я стояла и говорила себе: «Б-г обязательно есть, и это – Б-г Авраама, Ицхака и Яакова, которому я хочу молиться».

Я продолжала молиться в церкви, но мысленно при этом называла Б-га, к которому обращалась в молитвах, Б-гом Авраама, Ицхака и Яакова. Я молилась о том, чтобы Б-г помог мне найти дорогу к Нему. Тогда-то и начались чудеса.

Б-г Авраама, Ицхака и Яакова, приведи меня к истине!

Я продолжала приходить в синагогу. Что-то тянуло и тянуло меня туда. Я любовалась раввином, свитками Торы, наслаждалась мелодиями молитв.

В синагоге я по-прежнему появлялась в одежде монахини.

Когда хазан громко говорил на святом языке «Слушай, Израиль! Г-сподь – Б-г наш, Г-сподь один!», я с воодушевлением повторяла за ним эти слова, не понимая их значения, но чувствуя свет в душе. Мне хотелось повторять их снова и снова.

Однажды, когда я вернулась из синагоги, меня вызвали к ректору. «Где ты была? Куда ты все время пропадаешь?» – спросил он. «Ходила смотреть еврейскую синагогу. Мне было любопытно», – ответила я. Ректор страшно рассердился и закричал: «Я запрещаю тебе ходить туда! Ты не еврейка, и тебе нечего там делать!»

Я была в растерянности. Мне было ясно, что я не еврейка: ведь мой отец – христианский проповедник. Но мое стремление к евреям не ослабевало. Я сидела в своей комнате и без конца задавала себе один и тот же вопрос: «Кто я?» Я молилась: «Б-г Авраама, Ицхака и Яакова, услышь меня и открой мне истину!»

Однажды я нашла на полу в колледже брошюру, изданную хабадниками. Брошюра была на иврите, я не могла ее прочитать, но меня грела мысль, что это еврейская брошюра, и я сохранила ее у себя. Мне пришла в голову мысль написать письмо по адресу, который значился на обороте брошюры.

Я написала, что меня зовут Тоника, что моя мама еврейка, что я учусь в колледже при монастыре, что я хочу понять, кто я – христианка или еврейка. Ответ пришел неожиданно быстро. В нем было только время и место встречи для беседы. На этой встрече я узнала, что я еврейка.

Раввин предложил мне пожить две недели в гостях у еврейской семьи в Лондоне, чтобы понять, что такое иудаизм. Я пыталась объяснить ему, что это невозможно: я с трудом смогла тайком выбраться из колледжа на эту встречу, что уж говорить про две недели! В ответ раввин обещал, что если меня не примут обратно после двухнедельного отсутствия, он позаботится о другом месте учебы для меня. Несмотря на соблазнительность предложения, я не смогла решиться на такой шаг. Оставить в один миг весь свой прежний мир!? А как же годы, посвященные изучению христианства!?

Но душевная буря не утихала: меня продолжало тянуть к иудаизму.

Однажды утром я должна была произносить проповедь в церкви – и вдруг поняла, что не могу! Я обязана немедленно оставить это место и идти искать моего Б-га, настоящего Б-га! Я готова на все, я готова жить хоть на улице, главное – найти истину и обрести душевный покой.

Я выскользнула из колледжа, не захватив с собой ничего из вещей. Одну ночь я провела на улице, а наутро связалась с раввином, с которым говорила в прошлый раз, и он сразу же отправил меня в Лондон, в гости в ту еврейскую семью, о которой говорил мне.

Я прогостила там не две недели, а девять месяцев. Я была очарована еврейским образом жизни и чувствовала, что обрела Б-га. И все это – без мучений и умерщвления плоти! Весь мир создан Всевышним, в том числе и материальная его часть, и можно почувствовать Его свет даже через материю!

Я взяла себе новое, еврейское, имя. Мама рассказывала мне, что бабушку звали Това – теперь я стала Товой.

Родители приехали навестить меня в Лондоне. Папа был очень сердит на меня за то, что я оставила колледж и разбила его мечту о том, что его младшая дочь станет монахиней. Он просил меня вернуться домой, обещал поселить в лучшей комнате в доме, оплатить лечение и устроить в другой колледж, с более легкими условиями. Лишь бы только я вернулась! Но я объяснила ему, что с тех пор, как я открыла для себя иудаизм, христианство более не имеет ко мне отношения. Я не вернусь, это невозможно. Я разбила его сердце.

Слушай, Израиль! Г-сподь – Б-г наш, Г-сподь один!

Семья, в которой я гостила, направила меня в раввинский суд, и там мне велели окунуться в микву, чтобы очиститься от нечистоты монастыря, в котором я провела столько времени. Никогда я не забуду тот день, когда получила удостоверение в том, что я кашерная еврейка. Я сразу же уехала в Израиль.

В Израиле я поступила учиться в хабадский женский институт в Цфате. По субботам гостила в одной местной хабадской семье, и там же гостил мой будущий муж Хананья, гер из Калифорнии. Наши хозяева по отдельности, как это принято у ортодоксальных евреев,  предложили каждому из нас встретиться и подумать о женитьбе. Мы встретились, а через месяц обручились.

Я знала, что если папа узнает об этом, он сделает все, чтобы расстроить мой брак. Поэтому решила сообщить родителям о замужестве уже после свадьбы. Я написала им, когда уже ожидала ребенка.

Родители приехали почти сразу. Папа сердился и называл меня предательницей, а мама сказала, что гордится мной. Она сказала: «Ты знаешь, когда я болела и готовилась к операции, какую молитву я произносила?» Я пожала плечами. «Шма, Исраэль», – ответила она.

Я поняла, что, хотя мама все эти годы ходила в церковь, в глубине души она знала, где ее Б-г. К нему она и обращалась в трудные моменты.

Я осталась жить в Цфате и преподавать в институте «Махон Альта», в котором училась. Моя книга, в которой я описываю свою жизнь, вышла на иврите и на английском. Я выступаю с лекциями по всему миру. У меня пятеро детей и уже трое внуков.

№: 47