Categories: Интервью
      Date: 17.01.2011
     Title: Наощупь

Ариэла Савир – преподавательница ритмики, музыкант, поэт и композитор, автор более полутора тысяч детских песен, писательница, актриса, режиссер. Мама восьми детей и бабушка уже семи внуков.



И все это – при практически полной слепоте.

Имя Ариэлы Савир знакомо каждому израильскому ребенку. На ее песнях выросло не одно поколение. Молодые мамы, приходя на утренник в детском саду, вместе со своими дочками поют знакомые с детства мелодии…

Ариэле под пятьдесят. Она не просто композитор и певица, она – человек, с которым есть о чем поговорить. Она – личность.

Ариэла родилась в израильском поселке Орот в нерелигиозной семье. К восьми годам обнаружилось, что девочка страдает неизлечимой болезнью глаз. Врачи сказали родителям, что зрение будет продолжать падать, и что лучше уже сейчас перевести ребенка в школу для слепых. Родители отказались, и Ариэла продолжала учиться в обычной школе.

"Родители ничего не говорили мне. Только в возрасте 14 лет папа признался, что я должна ослепнуть, – рассказывает Ариэла. – Со временем это произошло. Я ослепла почти полностью, чувствовала только, когда включали и выключали свет, но ничего не видела. Я очень страдала, главным образом из-за отсутствия друзей. Со мной никто не хотел общаться из-за моей слепоты".

- Каково Вам было учиться в обычной школе?

- У меня не было никаких пособий для слепых, вроде учебников с азбукой Брайля. Учиться было тяжело, а низкая успеваемость не прибавляла мне популярности среди одноклассников.

Я научилась играть на аккордеоне, начала писать песни и выступать на школьных вечеринках. Это несколько подняло мой рейтинг. Еще я начала получать призы за лучшее сочинение, сотрудничала в молодежной газете. Зрение уже практически исчезло, и я не видела, что пишу.

- С чего началась Ваша музыкальная карьера?

- Научившись играть на аккордеоне, я начала писать песни. Когда мне было 12 лет, я получила в подарок магнитофон и начала записывать себя. Мои родители, репатрианты из Турции, не были от этого в восторге. Для турецкого менталитета занятия музыкой – это что-то совсем несерьезное. Они были против того, чтобы я сделала музыку своей профессией. К тому времени я уже выступала на всех праздниках в нашем поселке.

- Откуда у маленького ребенка, да еще и слепого, смелость выступать публично?

- Я совсем не была смелой. Скорей, наоборот, застенчивой. Но музыка и пение были моей стихией. Для меня не было ничего естественней, чем петь, пусть и на сцене.

Ариэла окончила школу, набрав необходимый для получения аттестата минимум баллов, и продолжила сражаться за право быть "как все". Она добилась призыва в армию, став первым слепым солдатом в истории Израиля. В дальнейшем практика добровольцев-слепых в армии стала постоянной.

"Я имела статус добровольца, – рассказывает Ариэла, – но внешне все выглядело обычно: форма и все такое прочее… Я пела в военной группе и выполняла всякие работы, по потребности. Перед демобилизацией меня повысили в звании – просто так, чтобы сделать мне приятно…"

С Коби Ариэла познакомилась в армии. Он служил в десантных войсках, высокий красавец, у него было множество поклонниц, но он почему-то выбрал Ариэлу.

"Поначалу я не отвечала ему взаимностью: наученная горьким опытом, не хотела разочарований. Но он оказался упрямым. Мы поженились".

- Как семья мужа реагировала на его выбор?

- Родители Коби влюбились в меня с первого взгляда. Они гордились мной, они восхищались каждой песней, которую я писала. Они приняли меня так, как я сегодняшняя, сама мама больного ребенка, не уверена, что смогла бы принять зятя или невестку. Папа Коби сказал ему: "С этой девушкой нельзя играть. Только всерьез и только свадьба".

Мы поженились и поселились в Беэр-Тувья. Муж занимался сельским хозяйством, я растила нашего старшего сына.

- Каково это – растить детей вслепую?

- Было непросто. Поначалу происходило немало казусов. Например, кормя ребенка, я тыкала ложечкой в нос вместо рта. Но со временем изобретались приемы, облегчавшие процесс. Например, я как можно дольше кормила ребенка из бутылки, а когда твердая пища становилась неизбежной, кормила руками, а не с ложки. Я училась на ошибках, с каждым ребенком у меня прибавлялось опыта. Хорошо, что дети не рождаются все сразу! Ну, и муж, конечно, всегда был рядом, помогал.

- Когда Вы начали писать песни и выпускать кассеты?

- Множество песен и историй я написала для старшего сына. Когда на улице шел дождь, я пела ему о дожде, когда наступала Ханука – о Хануке, и так далее.

На каком-то этапе мне захотелось заниматься чем-то еще кроме дома и ребенка. Я стала предлагать себя в качестве музработника в детские сады. Поначалу слепую музработницу опасались брать, но очень скоро стало понятно, что дети меня любят, а я – их. Я стала профессиональным музработником в детских садах.

У меня накопилось много материала, и я поделилась с мужем планами записать все это. Он не очень верил в успех, но пошел со мной в продюсерскую фирму, с которой мы работаем до сего дня. Они подписали со мной контракт прямо на месте. А потом пошло-поехало…

- Где Вы научились писать музыку? Тексты песен?

- У меня нет никакого профессионального образования. После демобилизации из армии я попыталась учиться музыке, но из этого ничего не получилось: как учить ноты, если и читать-то не можешь!? Я промучилась три месяца и бросила эту затею. Спустя три года я пришла туда же уже в качестве преподавателя и с тех пор преподаю в разных учебных заведениях, выпускающих воспитателей детских садов.

- Как происходит рождение песни? Сидите у рояля и ждете, пока звуки придут сами?

- Все – импровизация. Слова и музыка приходят одновременно. С роялем, с аккордеоном или вообще без инструмента – неважно. Дочка просит помочь укачать внучку – и рождается колыбельная песня. Потом я записываю себя и отсылаю помощнику, который перекладывает мелодию на ноты. Ноты я так и не выучила, поскольку не нашла учителя, который занимался бы со мной по системе Брайля. Но я прекрасно обхожусь и так.

- Как Вам удалось сочетать такую успешную карьеру с заботой о такой большой семье?

- Можно сказать, что именно воспитание детей и помогло моей карьере. Творчество неотделимо от моей жизни и меняется вместе с изменениями в моей судьбе и семье. Зимой я пела моим детям песни о зиме – и потом выпускала альбом с песнями о зиме. То же самое с каждым праздником. Дети давали мне атмосферу для творчества. Растя их, я растила себя.

Когда моя дочь достигла возраста бат-мицвы, я написала книгу для девочек, готовящихся к бат-мицве. Когда я готовилась стать бабушкой – написала книгу для молодых мам. Став свекровью, поставила вместе с невесткой спектакль об отношениях свекрови и невестки. Есть у меня и спектакль об "особом" ребенке – моем собственном сыне, которому сейчас 16 лет.

- Как произошло Ваше возвращение к корням?

- Это была инициатива мужа. Он всегда был склонен к мистике. Когда у нас было четверо детей, мы переехали в Цфат, потихоньку начали интересоваться иудаизмом, исполнять заповеди. И тут случилось неожиданное – наш сын заболел тяжелой болезнью печени. И мы дали обещание Всевышнему, что если он выздоровеет, мы станем исполнять заповеди Торы в полном объеме.

Сын выздоровел, надо было исполнять обещание. Мне нелегко было так круто поменять образ жизни. Муж не торопил меня. Сегодня у нас ортодоксальная еврейская семья, муж носит черную кипу, я – парик, но мы не принадлежим ни к какому определенному направлению иудаизма.

На сегодняшний день Ариэла выпустила десятки дисков с песнями для детей, готовит к изданию книгу, текст которой уже увидел свет в детском журнале, выступает по всему Израилю с пятью авторскими спектаклями. Все пять спектаклей рассказывают о ее собственной жизни и семье.

Муж Ариэлы, Коби, оставил работу и посвятил себя помощи жене в ее творчестве.

- Чем занимается Ваш муж в этом семейном бизнесе?

- Он продюсер, артдиректор, бухгалтер, звукооператор, водитель, театральный художник, издатель, маркетолог, менеджер по продажам. И по совместительству – мой муж.

- Не возникает проблем, когда коллеги – еще и супруги?

- В целом – это здорово! Но есть и нелегкие моменты, конечно. Например, мне, как любому художнику, нелегко, когда муж зарубает на корню какую-нибудь мою творческую мысль. Или когда личные неурядицы перекочевывают вместе с нами на работу. Но с годами мы научились разделять личные и рабочие моменты.

Муж – моя правая рука. Я генерирую идеи, а он воплощает их. Собственно, это целиком его заслуга, что сегодня вечером я буду стоять на сцене и играть в спектакле собственного сочинения и постановки.

Шестнадцать лет назад родился Хаги, шестой ребенок Коби и Ариэлы.

"Эту беременность сопровождало странное чувство. Нехорошее чувство, я бы сказала. Я все время повторяла себе: Ариэла, у тебя есть пятеро здоровых детей, спасибо Всевышнему, что тебе еще нужно!? Поэтому, когда Хаги поставили диагноз "аутизм", я не удивилась, как будто знала заранее.

Хаги был очень красивым младенцем, внешне ничего не было заметно. Но в возрасте пять месяцев у него начались судороги, и мы стали наблюдаться у врачей. Мне сразу сказали, что есть определенные отклонения. Я плакала, мне было тяжело принять это. Когда мне сказали, что Хаги глухой, потому что он не реагирует на мою речь, это был страшный удар. Представьте себе: глухой ребенок, который уже начал ходить. Я не вижу его. Я зову его, но он не слышит меня. Где он? Я надевала ему на руки колокольчики, чтобы всегда знать, где он находится.

Однажды Хаги проснулся и закричал "кукареку!" – точно как петухи за окном. И мы поняли, что он не глухой. Но это не сделало его нормальным ребенком.

- Как Вы растили Хаги?

- Мы с мужем поддерживали друг друга. Муж объяснил мне, что Хаги не страдает, у него ничего не болит, и он не понимает, почему я плачу. Все, что ему нужно – это любовь и радость, как всем детям.

И я училась превращать каждую слезу в песню. Когда Коби видел меня в печали, он тут же подавал мне аккордеон. Когда я играла и пела, Хаги подавал признаки радости. И я играла и пела для него постоянно. Музыка превратила его в спокойного и счастливого ребенка.

- Ваш оптимизм придает мне смелости спросить: есть ли у слепоты преимущества?

- Конечно, есть! Не видя людей внешне, я вижу их такими, каковы они внутренне. Не сужу их по одежке. Я их слышу, чувствую и принимаю такими, как есть.

- А в чем слепота больше всего мешает Вам?

- Больше всего мне мешает зависимость от окружающих. При этом люди, как правило, предпочитают помочь мне, а не научить меня, как сделать это самостоятельно, и я становлюсь все более зависимой.

Недавно я получила собаку-поводыря и стала намного самостоятельней. Моя жизнь полностью изменилась. Я могу выходить одна и делать множество вещей, которые не могла делать раньше. Раньше я почти все время проводила дома. Собака для меня – все равно, что машина для зрячего человека, она позволяет быть несравнимо свободнее.

- Что Вы хотели бы сказать нашим читательницам?

- Я желаю вам вставать по утрам с целью и мечтой. Не все их можно реализовать. Как написано: "Множество мыслей в сердце человека, но сбудется только то, что задумано Всевышним". И все-таки каждый вечер перед сном я ставлю перед собой цели на завтра. И делаю все, чтобы достичь их.

Когда человек занят, ему некогда думать о том, чего у него нет. Каждому чего-то не хватает. Одному – зрения, другому еще чего-нибудь. И если стараться сделать как можно больше вещей, чувство удовлетворения появится, несмотря на то, что многое не достигнуто.

№: 21